Чем глубже в замок забиралась группа, тем всё более дурной казалась Роммилиусу вся эта затея. То, что он специалист по магии, было так, сказано для красного словца. Сейчас он понятия не имел, что происходит, магу казалось, что они попали не в рукотворное строение, а в некий огромный живой организм, который скоро их всех переварит.
Когда путь назад был отрезан, зёрна паники стали прорастать в разуме лекаря. Держался он со спокойным лицом, но внутри желал поскорее отсюда сбежать и больше никогда не видеть ни кого-либо из этих искателей приключений, ни кого угодно, кто связан с этой историей. Но так уж просто было не сбежать, оставалось как-то повысить шансы на выживание. Поразмыслив, Роммилиус применил на самого себя заклинание медленного исцеления, пока оно было в почти что спящем режиме - его сила и, соответственно, расход магических сил, были напрямую завязан на частоту сердцебиения и наличие открытых ран. То же заклинание самое он собирался наложить и на товарищей, но не спешил делать это - ощущал постоянное неприятное покалывание внутри, обычно не возникающее при использовании этой магии. На подходе к месту судьбоносной встречи с хозяином замка, Роммилиуса осенило, почему же возрастала боль внутри - он тоже надышался кристального пара. А как кристальная магия взаимодействует с обычной, все уже видели. Задрожали руки от осознания, что он только что чуть не убил самого себя магией исцеления. Решать же с толком и расстановкой вопрос как он может помочь товарищам, если всего его навыки сейчас бесполезны, было некогда - появился преисполненный пафоса виновник всех бед, рассказавший что-то про выбор и натравивший на приключенцев изуродованных головорезов, в таком числе, что всем хватало с лихвой.
Роммилиус сжал обеими руками дареный кинжальчик. Сердце забилось сильнее и чаще, но и стало пропускать удары, собственную целительную магию Роммилуса уже переселили, и превратили её энергию в живой минерал, нечто вроде кристальной руки сдавливало сердце. Еще и кто-то из мутировавших наемников нацелился на него. Искалеченный, преисполненный безумия мужчина, бывший на голову выше Ромми, стремительно приближался...
"Вот так и умру?"
Сердце сделало один сильный удар.
"Ага, щазз"
Сначала он бросил в лицу врагу шляпу. Момент замешательства, чтобы воспользоваться магией самозащиты - силовой волной, простое и эффективное заклинание магии воздуха, быстрый, резкий и сильный порыв. Роммилиус тут же бежит к отброшенному противнику и остервенело наносит удары кинжалом в горло, замечает выроненную врагом дубинку, и взяв, пытается разбить врагу голову. Ощущает чье-то присуствие и в попытке развернуться-увернуться получает хороший удар в плечо, из-за которого роняет новое оружие. Вкладывает еще больше сил в очередный магический толчок. Нового головереза куда-то относит, а в так часто бьющееся сердце вонзаются кристальный иглы.
"Ни за что!", решает Ромми, перспектива, что о его душе после смерти позаботятся не боги, а чародей, превращающий людей в чудовищ, совсем не нравится ему. Спасти никого он не может, даже свою собственную жизнь, но за душу бой не проигран. В нынешнем паническом состоянии такие мысли кажется ему логичными, и остатки сил он тратит на заклинание порчи, но не направляет его на кого-либо, и из-за этого начиная с кончиков пальцев порча распространяется по телу. Медленно, так, что на самоубийцу набрасывается еще один враг. Ромми в ответ бросается на него, и уже не понимая, что делает, прикасается источающими порчу руками к кристаллам, растущим на теле врага, не зная, что произойдет потом.

Отредактировано Роммилиус Кловер (19-09-2017 03:22:50)

Какой же все-таки ублюдок. Даже Омартрину, некроманту, этот человек был противен. Нет, уже не человек. Чудовище. Такое же, как и то существо, собранное из десятков детей и названное его сыном. С каждой минутой, проведенной в замке, дроу чувствовал, как это задание перестает быть обычным заказом и становится чем-то более личным, тем, что цепляется тебе в душу, словно рыболовный крючок и ни в какую не хочет отпускать.
Этот ублюдок, потеряв дитя, он видимо тронулся умом, поскольку ни одно существо в здравом уме не решит вернуть к жизни кого-то в... в подобное тело! Да черт подери, эти гниющие куски мяса, держащиеся между собой на честном слове, даже сосудом нельзя было назвать, не то что телом для любимого ребенка. Текен'ндар знал, как должно было быть больно этому мерзавцу, поскольку сам лишился сына, но ни в коем случае не мог оправдать его методы. Ужасно. Отвратительно. Что бы сказал тот мальчишка, вернувшись к жизни и оказавшись в этом зловонном куске мяса. 
"Мерзость"
Все то, что говорил этот безумец, Омартрину казалось бредом. Не понравился? Не подошел? Да что за ерунда! А предложение "договориться" в менее напряженной ситуации вообще могло вызвать приступ гомерического хохота, особенно, если принять к сведению тот факт, что на наемников уже неслась такая же куча наемников, только мертвее и с кристальными модификациями на теле. Красота! Очень похоже на договор. Вот прям так, как и описано в словаре. Слово в слово.
Некромант пробубнил себе под нос что-то настолько матерное, что услышь это Дейс, так и у него бы уши в трубочку свернулись. Впрочем, жалеть себя и разглагольствовать попросту не было времени, так как битва уже началась. Дроу сильно напрягал тот факт, что пользоваться магией тут опасно для жизни, ведь при взаимодействии с кристаллами происходят не особо приятные вещи, потому приходилось ограничиваться лишь малой частью своих способностей. Первым делом Текен'ндар наложил на всех заклинание, отводящее мелкие снаряды вроде стрел и метательных ножей, но слегка зазевался, когда накладывал его на себя. Тут его выручил Дитмар, появившийся откуда-то сбоку и отбивший пущенный мертвым наемником дротик. Молчаливым кивком поблагодарив сына, некромант присоединился к общей свалке.
Толку от него, конечно, было немного, но уворачивался он мастерски, не заставляя других беспокоится о себе, и даже размозжил одному наемнику голову посохом, деловито отметив, что не права была Лили, отговаривая его от такого тяжелого орудия труда. Тяжелый не значит плохой!
Куда менее успешно шли дела у второй "небоеспособной" единицы из их отряда - Роммилиуса. Паренек, растерявшись или еще чего, сцепился с одним из наемников в рукопашную. Дроу бы и не заметил, если бы не раздавшийся позади злостный крик Дитмара. Обернувшись, мужчина увидел занятную картину из корней, черного дыма, трупа и самого Роммилиуса. Что-то происходило. Что-то непонятное. И не нужно было быть гением понять, что этот будто бы оживший корень хочет убить парня, ровно как и все, что здесь находится. Решение пришло незамедлительно и было скорее таким привычным в некоторой среде "авось". Авось получится? Перепрыгнув через труп дроу-наемницы, в несколько больших шагов Текен'ндар оказался возле Кловера и быстрым движением вонзил острие своего посоха аккурат в пульсирующий корень. Мертвец, бившийся в конвульсиях и тянувшийся к нему затих, зато сам корень стал извиваться, словно отрубленное щупальце спрута, не в силах освободится. Он хаотично поднимался вверх и вниз, двигался вправо и влево. Омартрин мог поклясться, что если бы он мог - он бы неистово визжал от боли и досады. Увы, вряд ли это могло остановить распространение "скверны" надолго, потому быстрым пассом рук некромант оттолкнул прибывающего в прокрастинации Роммилиуса в сторону и отбежал туда же сам. Прикасаться к парню или к корню совершенно не хотелось. Зато ему уже давно хотелось сделать совершенно другую вещи.
Если все сконцентрировали свое внимание на пульсирующих дурной энергией корнях, то некромант был зациклен на главном кристалле и на подобии человека, что был в нем.
Вся беда была оттуда.
Мертвый ребенок - центр всех зол.
Если уничтожить его, то и его безумный папашка должен пойти на попятную. Или обезуметь и потерять над собой контроль, дать слабину. Сейчас слова Лави о том, что если нельзя воздействовать на кристаллы магией напрямую, то можно пользоваться ей косвенно, пришлись как никогда кстати.   
- В стороны! - призывно крикнул Текен'ндар товарищам и запустил в потолок залы, не обремененной большим количеством кристаллов, разрушающее заклятие и тут же скастовал щит, чтобы никого из своих не зашибло ненароком.
Сначала раздался гул, будто где-то вдалеке завывали горны, после отвратительный скрежет, а спустя пару секунд потолок над главным кристаллом начал рушиться и огромные куски явно старинного замка, стоявшего тут не один век, обрушились прямо на него. Идея была глупой и импульсивной. Некромант понимал это, но так же он понимал, что если ничего не делать будет еще хуже. Уж лучше помереть под обломками, чем пойти на мерзкий эксперимент в качестве расходного материала! 
Когда пыль рассеялась, Омартрин чуть было не завыл от досады, поскольку центральный кристалл стоял на том же самом месте, а "ребенок" внутри гадко улыбался. Но... что это! Будто в замедленной съемке его верхушка с характерным звуком треснула и тонкая, едва заметная трещина пробежала аккурат до середины.

– Вот не надо! Совет мой был хорош, но, увы, нам не... Да пошёл ты! – возмутился Лави, со всей силой врезая подобравшемуся как можно близко противнику локтём по роже. Чем не нравились ему мертвецы, так это своей настырностью. Получил стрелу в голову, так зачем же ты дальше продолжаешь лезть? Совсем страха нет? А ведь действительно нет, атрофировался.
– Дитмар, подъем. Лежать дома будешь! – Лаврейн подскочил к Дитмару, схватил его за руку с мечом и дёрнул на себя, призывая встать на ноги.
Черти что творилось вокруг и лучше ситуация не становилась. Магия бесполезна, мечи и стрелы не помогают, мертвецы всё лезут и лезут, корни мешают, ещё этот дрянной пропитанный ядом воздух, от которого у Лаврейна голова всё сильнее и сильнее начинала болеть, а в груди болезненно покалывать. Может, лучше не противиться и дать волю чудовищу? По крайней мере, оно не чувствует боли, но зато может хребет сломать не тем, кому нужно! К чёрту, пусть дальше психует и не кажет носу.
Резво оглядываясь по сторонам, Лави пытался сообразить что же им всем делать и как выбраться из всей этой каши. И что же он понял? Разрубить корни невозможно, но что-то сотворённое Роммилиусом (а это была именно его заслуга, вильварин в этом не сомневался) помогло Омартину проткнуть одно из них своим посохом. Может ли это означать, что защита кристаллов ослабла? Возможно. Другого объяснения происходящему не придумалось. Но много ли это даёт?
Обрушенный на главный кристалл потолок, появившаяся на ней трещина и крик призрака показали, что есть ещё надежда выйти из этой схватки победителем. Вот только долго этой мысли Лави порадоваться не успел: одно касание хозяина замка и Омартин бессознательной тушкой рухнул на пол, и это сильно обеспокоило. Это что получается, им сейчас везёт до очешуения? Их же всех могли вот так вот вырубить в самом начале! Так почему до сих пор этого не сделали? К чему этот спектакль?!
Лави инстинктивно отошёл на шаг назад от угрозы в лице призрака и тихо ругнулся, но это так сильно было похоже на рык злого ощетинившегося хищника, что толком и не разберёшь, что же именно слетело с его губ. Нужно думать, нужно искать способы. Рассчитывать на Омартина теперь бесполезно, Ромммилиуса лучше лишний раз не трогать и ещё не известно сколько он сможет выдержать, прежде чем тоже отрубится. Остается только он, Лави, на пару с Дитмаром. Две боеспособные единицы, которые только и умеют, что пускать стрелы и размахивать мечом.
"Думай. Думай, думай, думай!" – лихорадочно пытался сообразить вильварин, что делать, и в этот же момент вовремя отскочил в сторону, заслышав позади себя чужие шаги. Удар чужого меча прошёл мимо, но неуёмное зомби так просто отставать не намеревалось. К чёрту эту маскировку! Не об этом сейчас нужно волноваться! Очередное нападение, только далеко неудачное – обросшее кристаллами мёртвое тело отбрасывает в сторону мощным ударом кожаного крыла.
Пусть это и не самая лучшая идея для того, кто чувствует постепенно пробуждающуюся в нём одержимость и кто всё чаще и чаще ловит себя на мысли разорвать всех на куски, оросив пол свежей кровью, но другого сейчас выбора у Лаврейна, чем воспользоваться своим дьявольским обликом, не было. Собственно, дальше идеи разбить кристалл с Клавдием, или как там этого мелкого Франкенштейна зовут, он тоже не зашёл. Мечом не разбить – нужно что-то более тяжёлое, чем потолок. И что же это может быть? Метеоритный дождь в ближайшем будущем не запланирован.
Подняв голову, Лави зацепился взглядом за стоявшую почти у самого края обрушенной крыши статую крылатой женщины. Она была уже чуть-чуть под наклоном и если бы часть крыши, на которой она стояла, была задета больше, то всенепременно рухнула прямиком на Клавдия. Не сказать, что она достаточно тяжёлая, но это было легко поправить: знал Лаврейн одно пустяковое заклинание, которому его сестра обучила – чем больше ударов нанесено зачарованным оружием, тем тяжелее становится избиваемая вещица. Удобно, когда против тебя сражается не одно, а несколько существ.
Со стороны это казалось дикостью, но, зачаровав свои стрелы, Лави стал стрелять ими в статую.
– Чувствую себя идиотом, – пробурчал он себе под нос. Он понимал, что улететь ему никто не даст, возможно, как Омара вырубят, поэтому лучше так, чем никак. Временами он отмахивался от надоедливых зомби хвостом и отбегал в сторону от вражеских снарядов, но ощущения дурацкие его всё равно не покидали.

Атака достигла своей цели - защита ублюдка дала трещину, отразившись симметричной трещиной на его лице. Вот только радоваться было слишком рано. Говорят, что жизнь это такая полосатая некультяпистая лошадка, и за удачей следует неудача, и так вновь и вновь. Увы, никто не говорил, что полоски эти меняются с бешеной скоростью.
Видимо их противник растерял не весь свой рассудок и понял, что если в отряде нет целителей, то первыми нужно устранять магов, что он собственно и сделал. Запыхавшийся Омар, использовавший за короткий промежуток внушительный объем маны и судорожно осматривающийся по сторонам на предмет целостности своего ребенка, пропустил тот момент, когда мужчина материализовался за его спиной. У дроу было слишком мало времени, чтобы успеть поставить блок и как-то себя защитить. Некромант увидел лишь протянутую к его лицу руку, а после он помнил лишь пустоту.
Текен'ндара окружала темнота. Она обволакивала его, душила, лезла внутрь, наполняя голову тревожными мыслями. Некромант будто бы забыл кто он, и понятия не имел где находится. Не знал где верх, а где низ. Был растерян и дезориентирован.
"Где я? Что произошло?" - мелькнуло в серебряноволосой голове при тщетной попытке осмотреться по сторонам.
Частичка за частичкой, крупица за крупицей эльф складывал картину произошедшего, повиснув в неопределенности. Когда ему это надоело, он попытался нащупать ногами опору. На удивление почти сразу возник плиточный пол, а пустота наконец стала принимать какие-то размытые очертания. Но вопросов у Омартрина меньше не стало. Как он тут оказался? Ведь он, кажется, был совершенно другом месте. Так ведь?
- И все же, где я? Если я стою здесь, значит я как-то сюда пришел. Значит здесь должен быть вход, а если есть вход, значит есть и выход, - стал рассуждать мужчина вслух. Вновь, вторя его мыслям, пространство стало искажаться. Темноту прорезал слабый, но казавшийся ослепительным, свет из приоткрытой двери, висевшей посреди ничего.  Тело как-то само ринулось к источнику света, словно глупый мотылек, желающий познакомиться поближе с открытым огнем. Дверь была сама по себе. Заглянув за нее, Текен'ндар не увидел ровным счетом ничего, в том числе и обратной стороны этой самой двери.
"Странно. Слишком странно."
От мыслей мужчину отвлекли тихие всхлипы. Мягко толкнув дверь и сделав пару шагов внутрь, некромант оказался посреди небольшой ветхой комнатки. Пространство сразу же наполнилось звуками, будто кто-то до этого подшутил над несчастным, наложил на него заклятье глухоты, а теперь резко отменил его действие.
- Не плачь. Мужчины так себя не ведут. Почитай и ложись спать. Я вернусь утром, - произнес невидимый доселе высокий дроу с коротким ежиком волос, чем заставил Омартрина подскочить на месте.
"Быть не может, это же..."
Быстрый взгляд на ребенка, уткнувшегося лицом в коленки. Обгоревшее ухо и уродливое пятно на шее.
- Отец, стой! Ты не вернешься! Подожди!
Рывок в сторону мужчины, но тот уже захлопнул за собой дверь, оставив несчастного мальчишку в одиночестве.
Нет. Бред. Неправильно. Все это уже было. Все это не взаправду. Так не бывает.
Дроу закрыл лицо руками, но не ощутил привычного холода маски, лишь гладкую кожу. А комната, она как будто стала больше? Или это он стал меньше? Взглянув на свои ладони, эльф понял, что у него слишком худые и тонкие пальцы, принадлежащие ребенку.
Невероятным образом он вновь вернулся в то злосчастное время, в тот ужасный для себя период.
- Подожди! Пап!
Мальчишка рванул к едва успевшей захлопнуться двери и выскочил на улицу под проливной дождь. Обернувшись, он увидел лишь каменную мостовую, скрытую под тоннами грязи. В нескольких метрах от него осунувшийся мальчишка пытался вымолить у кредиторов еще одну отсрочку. Безуспешно. Ком подступил к горлу. Очередное неприятное воспоминание из прошлого, медленно но верно вскрывали душевные рубцы.
Закончив разговор, мальчишка вытирая на ходу горькие слезы, направился прочь, вскоре скрывшись за поворотом. Омартрину не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
Поворот. Вновь смена декораций. На сей раз удушающая жара и не менее удушающий запах от ближайшей свалки. Уже не мальчишка, подросток, сидит на земле, облокотившись спиной на какой-то изувеченный не то шкаф, не то комод. Щеки его впалые, под глазами черные круги, по телу красуются свежие, еще кажется пульсирующие и налитые кровью раны. Он на грани.
Что-то липкое потекло по щеке, обжигая. Кровь?
Резкий оклик, заставившийся обернуться, и вновь другое место, другое время. Кажется сотни дверей, десятки поворотов и резких движений. Все самое худшее, что было в его жизни. Кто-то специально, целенаправленно терзал его, подсовывая лишь ужасающие воспоминания: гроб со старичком Вудом, окровавленное тело и обезображенное тело Амина, прощальная записка от Габи, Лили на смертном одре, попытки свести счеты с жизнью.
- Хватит! - вскрикнул Омартрин, но голос его звучал едва слышно. Он упал на пол своей лавки. в которой оказался несколько мгновений назад, и мелко затрясся. Ему было гадко, мерзко, страшно. Некромант искал и не мог найти ничего, за что можно было бы зацепиться и выйти на свет из этого кошмара.
"Пусть это закончится, пожалуйста" - молил он, беззвучно двигая губами.
Откуда-то сбоку раздался смех. Обернувшись, мужчина успел заметить лишь огненно-рыжую удаляющуюся макушку.
"Кто это? Лили?"
Он резко поднялся и шагнул в дверной проем, но обладатель рыжих волос, все так же смеясь, скрылся за очередной дверью. Смех этот не был злым, об был радостным и искренним. Да, так смеялась его Лили, беззлобно и от души, как в тот раз, когда Омар пролил на себя котел с отваром и покрылся бородавками размером с кулак. Губы мужчины тронула улыбка. Он следовал за спасительным "огоньком". На сей раз смех звучал иначе. Более задорно что-ли? Так смеялся его сын, когда они дурачились на заднем дворе.
Шаги стыли быстрее. Текен'ндару вдруг стало жизненно важно догнать источник звука. Мрачные мысли медленно отступали назад, а смех вновь изменился. Стал громким, до боли родным и знакомым, таким, который он слышал всего пару дней назад.
Рыжая прядь, будто дразня, мелькнула и скрылась в дверном проеме комнаты некроманта.
- Врешь! Не уйдешь!
Резкий вздох. По ушам резанул шум битвы и знакомый командный тон.
"Вот же сука"
Омар медленно поднялся на ноги, чувствуя, что каждое движение заставляет его голову раскалываться все сильнее. Видимо этот ублюдок наложил на него какое-то заклятие, выискивающее самые темные моменты из прошлого и погружающее жертву в пучины отчаяния. Удивительно, что Омартрину удалось выбраться, удалось зацепиться за его солнца и найти путь из лабиринта страха.
Впрочем, соображал он по-прежнему туго, мигрень не давала возможности сосредоточиться. Лишь оглядеться по сторонам и попытаться оценить обстановку. Из тех, кто еще мог сражаться остались лишь Дитмар и Лави, Роммилиус безжизненной тушкой лежал неподалеку.
Бросаться в гущу событий некромант не желал, потому принял единственное верное движение и медленно двинулся по направлению к парню в отключке.

– В смысле готовь? Они и так у меня под рукой! – рыкнул Лави. Но стоило ему краем глаза заметить Дитмара возле главного кристалла, как чуть не поперхнулся воздухом. Куда этот рыжий понёсся и зачем? Ему здесь неприятностей мало или он уже ничего плохого, чтобы стать частью этой кристаллической дряни не видит? – Что ты?..
Чья-то рука схватила Лаврейна за щиколотку и потянула на себя, от чего тот больно рухнул на пол. Очередной недобитый наёмник, не способный познать покоя хотя бы на десять минут, а ещё ходить из-за разрезанных сухожилий на ногах. Лави не церемонился с ним, когда сумел отцепить его от себя: резво заскочив ему на спину, он обхватил его голову двумя руками и со всей силы, да так что отчётливо послышался хруст черепной коробки, принялся бить его о пол.
Слушай внимательно... Лави бы и рад, да вот мешают все кому не лень. Единственное, что из всего сказанного целиком и полностью дошло до него – положительные эмоции могут уничтожить кристалл или же привести к большому взрыву. Последнее мало всего вызывало воодушевления, но разве можно что-либо по этому поводу возразить? Разве есть иной вариант? Либо так, либо стать частью того недофранкенштейна, что вообще вариантом не являлось по большому счёту. По крайней мере, для разумного и любящего свою жизнь существа точно.
– "Может накрыть"? Тебе не кажется, что в этом зале и без меня неадекватов предостаточно? – недоверчиво глянул Лави на Дитмара и отпустил утихшего противника.
Коробок он принял, даже пыль из неё в дёсна втёр, но вкуса, на удивление, не почувствовал. Видимо, сделано для того, чтобы не отвлекать от нужного настроя.
– Лучше ещё постарайся не допустить того, чтобы в меня от него чего ненужного не прилетело. Ты ж ведь не думаешь, что он на пролом ко мне нестись будет.
Лави потянулся за очередной стрелой, и пустота, нащупанная рукой, его совершенно не обрадовала. Однако две-три стрелы у него точно были при себе.
"Надеюсь, что его план сработает".
Вспомнить самый жуткий и негативный момент в своей жизни для Лави было не сложно. Даже несмотря на прошествие лет, больше полувека, он до сих пор помнит объятый огнем отчий дом, собравшихся вокруг зевак, запах гари и сгоревших заживо родителей. Помнит своё бессилие, как рвался в дом, дабы спасти семью, но его не пускали, а потом кто-то старался похитить его. После всего это начались попытки выжить любой ценой и в жару и в холод, и если бы не некоторые товарищи, то точно не дожил бы до сегодняшнего дня. Именно с этими воспоминаниями, причинившими немало боли в своё время, Лави пустил стрелу прямо в основание меча, как и было ему велено. Он не знал, получится ли всё, но после этого он сразу подумал о своих близких, о тех, кто протянул ему руку помощи, когда он в ней нуждался, и о тех, кого готов защищать ценой собственной жизни – именно эти существа и делают его жизнь куда светлее, чем можно представить.

Передышек, как и ожидалось, не было и быть не могло. Хотя, можно ли считать передышкой то, что Омартрин валялся в отключке... а сколько, собственно он там пробыл? Быстрый обзор поля боя не дал особой конкретики, разве что уверил некроманта в том, что времени прошло гораздо меньше, чем он почувствовал, пребывая в темноте. Ладно. Не важно.
Оказавшись возле Кловера, мужчина хотел хотя бы оттащить его в сторону, но не успел. Звуки, раздававшиеся за его спиной, ясно говорили о том, что сейчас кому-то придет конец. Какой-то звон и лязганье, краем глаза, не поворачиваясь, дроу увидел кристальную копию безумца на расстоянии вытянутой руки от себя. Дальнейшие действия уже совершились на автомате: Текен'ндар окружил себя щитом из энергии, собираясь если не остановить, то хотя бы задержать атаку статуи, а затем, собрав подходящую к концу ману, поднял четверых безжизненный наемников. Трупы, повинуясь приказу некроманта, облепили кристальную копию, мешая той двигаться, а у Омартрина всего на мгновение в голове мелькнула мысль, что наконец-то эти наемники оказались действительно полезными.
Но недолго.
Почти сразу произошел невероятный взрыв энергии, почти бесшумный, но сокрушительный. Волны энергии, смешанные с потоками воздуха, были настолько сильными, что щит пошел мелкими трещинами, которые не успевали затягиваться, как появлялись новые. Кристальная статуя разлетелась на тысяч осколков, сделав из трупов что-то среднее между ежиками и решетом, а вслед за ней стали трескаться и рассыпаться остальные кристаллы, освобождая из своего нутра мерзкие остатки, бывшие когда-то людьми. Последним взорвался центральный кристалл, обдав залу кучей мелких осколков и обволакивая ее завесой плотного дыма, через который совершенно ничего не было видно.
А еще тишина. Стала как-то слишком тихо. Кто-то будто разом взял и выключил все звуки.
- Получилось?...
"Дитмар?"
Некромант взмахнул кистью, будто избавлялся от паутины и почти сразу закашлялся, поскольку барьер пропал и пустил у нему дым и мелкие кристаллы.
- Дитмар, Лави, где вы? - крикнул мужчина, всматриваясь в начинающую медленно оседать завесу.
Все...кончилось?
Текен'ндар сделал пару шагов в сторону, наступил на чью-то оторванную руку, чертыхнулся и взобрался на особо крупный кусок обрушенного потолка. Взгляду его открылась картина ужасного побоища и разрухи. Он смог выцепить взглядом и Лаврейна и Дейса - оба были живы.
"Пронесло." - облегченно подумал Омартрин и тяжело вздохнул, опустившись на пол. Теперь он в полной мере почувствовал, что в этой битве досталось и ему и восстановление займет немало времени. "Вот и на кой демон так рисковать? Ради вшивой горсти монет?" - спросил он сам себя, но несмотря на это чувствовал невероятное облегчение и удовлетворение.
- У нас получилось! Слышите?
Поднявшись на ноги, некромант направился в сторону Дитмара, помогая тому подняться, но тактично молча про физическое состояние парня. Всем ранами, царапинами и переломами он займется чуть позже.
- Нужно отсюда выбираться, пока нам на голову не упало еще что-то. Лави, возьмешь Кловера? Ему как-то не особо хорошо, - попросил Омартрин. Он рассудил, что поддерживать раненого, но могущего ходить Дейса будет куда более по его силам, нежели тащить на себе безжизненную тушку.

Попал. Более того, всё сработало как надо! Кристалл не устоял перед таким подвохом и зло считай побеждено! Но не успел Лави порадоваться успеху, как краем глаза заметил что-то летящее в его сторону. Что-то довольно крупное и с рыжими патлами. Понял мужчина, что это был Дейс уже когда оказался распластан на земле и повернул голову в сторону, куда тот дальше полетел. Какая же прекрасная шевелюра у него всё же была – один раз увидел и запомнил навсегда!
– Боже, – хрипло вымолвил Лаврейн, прикрыв глаза и дотронувшись кончиками пальцев до лба. Горло жутко запершило от вдыхаемой пыли, от чего было невозможно сдерживать кашель, но мысли вильварина были далеко не о надоедливом пыльном облаке. Его больше удивляло, как в такой ситуации он о чьих-то волосах думает. То ли уже с катушек съехал, то ли... а то ли что? Есть ещё какие-то варианты? – Побочный эффект лекарства, не иначе, – сквозь кашель прокряхтел Лави и замахал перед собой рукой, стараясь отогнать от себя эти противные облака пыли.
Привстав на локтях, лучник бегло осмотрелся по сторонам и случайно наткнулся взглядом на небольшую кучку кристаллов возле себя. Они опасно торчали из пола, а их вершинки остры, как наконечники копья. И всё это в паре сантиметрах от того места, где Лави приложился головой! Лаврейн непроизвольно сглотнул слюну, с ужасом представив, что его затылок могло украшать несколько нелицеприятных дырок. Удача определённо сегодня на его стороне!
Вновь разразившись кашлем, на миг мужчине подумалось, что если не призрак со своей армией мертвецов отправит их на тот свет, то это сделает пыль: от неё настолько сильно першило горло, что, казалось, он вскоре лёгкие собственные выхаркает. Ещё и головная боль давала о себе знать, будь она неладна вместе с одержимостью. Удивительно, но что тогда, что сейчас болезнь не спешила брать контроль над разумом вильварина. Может, внутреннему зверю не очень понравилось, что его глупое тело опять ввязалось в дурное дело и вдыхало вредный туман? Если так, то не ровен час, когда клыкастые собратья со своего родного острова окрестят Лаврейна диким, узнай что он каким-то образом "подружился" со своей одержимостью. Точнее, если он подружился с ней.
Лави неспешно поднялся на ноги.
Тихо вокруг. Даже слишком. Неужели действительно всё кончено?
– Где-то здесь! – ответил Омартину Лаврейн, внимательно и в то же время изучающе осматриваясь по сторонам. Что-то с этим местом по прежнему оставалось не так даже после победы над призраком, и вильварин ощущал это всем своим нутром. Разве что носом не начал водить из стороны в сторону, принюхиваясь.
– Что? – опешил на мгновение Лави. Он удивлённо похлопал глазами, но когда понял, что слова Омартина об уходе отсюда не шутки, недобро нахмурился. – Какое ещё выбираться? Ты не забыл зачем мы сюда шли изначально? Не призраков изгонять, а детей спасть. И я не покину этот дом, пока не буду уверен, что спасать здесь больше некого. И если я не выйду, то он, – указал большим пальцем через своё плечо на бессознательное тело Роммилиуса, – тоже никуда не уйдёт, если не хочешь его тащить на своём горбу или требовать этого от Дейса. И не забудь, кстати, вытащить из своего друга осколок. Кто знает, вдруг он отравленный.
Осмотревшись ещё раз внимательно по сторонам и не заметив кого-то из недругов, лучник убрал лук за спину. Он надеялся, что ещё не все пострадали, есть живые детишки, а если так, то уйти отсюда без них было бы настоящим кощунством – за ними же сюда и шли, их обещали вернуть. Так пусть не все, но кто-то вернётся к своим родителям. А Ромиллиус пусть пока полежит, отдохнёт, ему полезно.
Но чувство чего-то постороннего в этом замке всё не отпускало Лаврейна. Да, призрака отца Франкенштейна здесь больше не было (или же оно просто решило от них отстать, кто знает), но кто-то или что-то... следило за ними?
– Я один ощущаю присутствие чего-то... постороннего? – неуверенно произнёс Лави, двинув плечами.
Но повторный осмотр помещения ничего дал. Вильварин лишь на мгновение зацепился взглядом за главный кристалл, в котором покоилось уродливое существо, похожее на ребёнка, и двинулся на поиски живых детей. Кому-то точно должно было повести. Должно же?

Омартрин неопределенно повел плечами. Что ж, надеяться на то, что парни согласятся уйти сразу же было глупо. Дитмар вряд ли бы смог уйти, если была бы хоть малейшая надежда найти выживших, а Лави... Ну, Дейс подбирал себе товарищей под стать.
Самому же дроу вполне хватало факта осознания того, что больше жертв не будет. В его мировосприятии это и так было замечательным исходом - не спасти всех пострадавших, но искоренить заразу на корню. Да, кто-то погиб, но больше такого не повторится. Разве не прекрасно?
- При желании легких может быть столько, сколько тебе захочется, - пробурчал себе под нос некромант, не уточняя вслух, что для этого всего лишь нужен подходящий "донор". Мало ли. Вдруг еще услышат. Его политика, увы, не для большинства.
Самому ворочать остатки камней и в ручную выискивать под завалами возможных выживших мужчине не хотелось, поэтому он последовал совету и вернулся к Кловеру, бесцеремонно оттащив того за ногу на относительно свободный участок. Лечить его он не хотел. Единственное, чего он хотел - поскорее отсюда убраться.
Коротко чертыхнувшись, Омартрин откупорил небольшую бутылочку из тех, что носил в походной "аптечке" и залпом ее осушил. Вкус был мерзейший, но по телу растеклось приятное тепло. Оградив себя и небольшой участок пола от пыли магией, Текен'ндар подумал, что вполне может внести свою лепту в общее дело. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше. В их случае головы заменялись на руки, но смысл особо не менялся. Некромант закрыл глаза и сосредоточился. Сейчас он чувствовал живых и мертвых на десяток метров вокруг себя. Мертвецы преобладали, но были и живые. Помимо их троих, почти здравствующих и бодрствующих, слышались еще слабые признаки жизни.
Открыв глаза, мужчина осмотрелся и соотнес то, что он почувствовал, с тем, что он увидел.
- Тащите их сюда! - крикнул дроу, махнув рукой Лаврейну и Дейсу. Нужно было быть совсем глупым, чтобы не заметить, что молодые люди решили оттаскивать детей из этого бардака на более безопасные участки. - Я посмотрю, что с ними можно сделать.
Раз пошел лекарем - будь лекарем. Чего уж. Ну и раз дети уже найдены - увиливать смысла нет.
- Там есть еще двое, - поделился Омартрин своей находкой с товарищами. - Он примерно в пятнадцати шагах на северо-восток от Дитмара и слабый отклик у той раздвоенной колонны. Больше я ничего не слышу.
Закончив, некромант принялся осматривать уже принесенных ему детей. Ужасное зрелище. Внутри опять поднялась волна отвращения к мерзавцу, что сотворил это. Больной ублюдок.
Жертвы маньяка дышали неровно, слабо, но все же дышали. Сейчас Текен'ндар не мог оказать им полной помощи, но сделать что-нибудь для облегчения их жизни вполне мог: убрать забившую нос и глотку пыль, нормировать дыхание, извлечь из ран осколки, остановить кровь. Мальчишке без глаза можно сказать повезло, он считай что ничего не лишился, разве что душевного здоровья. Но кто ж знает, чего именно он там помнит. Да и это не беда. Глаз вставят стеклянный, отправят к мозгоправу. Может и будет еще полноценная жизнь.
Некромант вглядывался вдаль, высматривая Лави и Дитмара. Тащат ли детишек? Да и рана рыжего... Лаврейн был прав, надо было ее обеззаразить, мало ли какая дрянь там заведется, но сын слишком быстро стартанул с места, чтобы Омар мог успеть что-то сделать. Окликать, естественно, Дейса было бы бесполезно.
Хотелось прикрикнуть на молодежь и посоветовать ей поторапливаться, но что-то внутри воспротивилось такому решению. Совесть? Здравый смысл? Нет. Последний сейчас сидел где-то в стороне и обиженно сопел, поскольку его никто слушать не хотел. А ведь еще надо было придумать, как выбираться наружу со всеми этими детьми. Попытаться привести в чувство? Нести на себе? Заставить левитировать с помощью магии? Нет. Последний вариант точно нет. Нужно поберечь сил для безопасного места. Местные лекари это, конечно, хорошо (если таковые имеются), но у него, Омара, есть чуть больше информации об их, так сказать, "недуге".
- Ну что там? - нетерпеливо поинтересовался дроу, переминаясь с ноги на ногу.

Печальны их поиски: из целой оравы похищенных детишек в живых осталась лишь парочка и то целыми их язык не поворачивался назвать. Найдя очередного мёртвого изуродованного ребёнка без нижней челюсти, Лави передёрнуло от одной мысли, что нечто подобное могло случиться с его братом: выглядит как подросток, и ума в нём не больше, чем не жертва маньяка. Наверное, это даже к лучшему, что Лави не сбежал при первой же возможности. Конечно, он пытался в самом начале, но совесть и здравый ум всё же взяли верх над вопиющим инстинктом самосохранения. А ведь мужчина думал, что последнее чувство атрофировалось у него за столько лет странствий и работы тем же воришкой, ан нет, ещё живёт да здравствует.
Отыскав у раздвоенной колонны и откопав из-под осколков кристаллов живого, но бледного как сама смерть мальчишку, Лави как можно скорее понёс его к Омартину.
– Это последний, если верить твоим словам.
Лави аккуратно опустил ребёнка на пол возле Омартина и присел перед ним на одно колено.
– Больше мы не найдём, да? Тогда...
Речь лучника оборвал внезапный грохот и мелкое землетрясение. Пусть из-за них на головы наёмников не обрушилась оставшаяся часть потолка, оставаться в этом месте было больше не безопасно. Хотя, когда здесь было безопасно? Только недавно их чуть призрак со своей мёртвой братией не разорвала.
– Кажется, дом начинает рушиться. Особо громкий взрыв раздался с той стороны, откуда мы пришли. Боюсь, там мы теперь не пройдём. – Лави поднял голову и посмотрел на усыпанное звёздами ночное небо. – Чего не скажешь про... Подождите. Ребят, вы тоже это слышите?
Похоже, это место не хотело отпускать так просто наймитов, ибо как тогда объяснить внезапно раздавшийся из ниоткуда детский плач. Омартин говорил только о тех детях, кого Лави и Дитмар притащили, но не более. Этот плачь не мог принадлежать живому. Или мог?
Прогремел очередной взрыв, с потолка вновь посыпались мелкие камушки, привлёкшие внимание Лаврейна. Что же за напасть-то такая – ни минуты покоя.
– Я вынесу детей из дома, а вы посмотрите, кто плачет. Может, Омар, ошибся и там ещё один ребёнок остался.
Лави не особо любил использовать демонический облик: тело словно чужое, непривычное, в нём ему было некомфортно. Возможно, из-за того, что ваильварин позиционировал себя больше человеком и не прибегал к его использованию достаточно часто. Но сейчас не время было об этом думать, как и о собственном удобстве – нужно как можно скорее вытащить детей пока их здесь не завалило.
Ткань одежды громко затрещала под сильным натиском вырвавшихся на свободу крыльев. Кожи коснулось неприятное, немного жгучее ощущение, когда тёмный узор стремительно стал вырисовываться по всему телу. Лави слегка поморщился и невольно коснулся рукой чуть загнутые рога, после чего схватил одного из детей и рванул наверх, крыльями задевая края дыры. Лучше всего оставить пострадавших за территорией замка, мало ли что.

Восемь - это не никого. Восемь - это уже что-то. Восемь семей сегодня смогут вздохнуть свободно и сменить слезы отчаяния на слезы радости. Впрочем, восемь это еще и некоторые трудности. В транспортировке. Особенно, когда замок сотрясается от непонятных звуков. То ли взрывы, то ли обвалы - в любом случае жить этому строению осталось недолго и убраться отсюда нужно как можно скорее.
Закончивший сновать между детьми и проверять, все ли из них получили ту помощь, что он мог дать сейчас, дроу переключился на Дейса. Чужие дети чужими детьми, но минимальную помощь нужно было оказать и собственному.
За глухими звуками умирающего замка послышался еще один звук, не похожий на остальные. Текен'ндар прислушался. Плач. Действительно детский плач. Лаврейн высказал предположение, что Омартрин мог кого-то не заметить, отчего некромант недовольно поджал губы, но промолчал. Вместо него ответил Дитмар.
Омар действительно не ошибается.
Этот плач не мог принадлежать живому ребенку. Их тут попросту не осталось.
Дроу перевел взгляд с Лави, принявшего демонический облик, на Дитмара и в очередной раз понял, что возражения не понимаются. Если первая часть озвученного плана ему понравилась в виду своей относительной быстроты, простоты и манозатратности, то вторая его часть уже напрягала. Проводив взмывшего под потолок вильварина взглядом, мужчина тихо выдохнул и принялся "приглядывать за малышней", попутно вперившись взглядом в удаляющуюся спину отпрыска, готовый, если что, немедленно среагировать. Разглядеть за Дитмаром, что именно там происходит, не получалось, дроу лишь слышал, что он с кем-то разговаривает. Неужели действительно кто-то живой? Он ошибся? Быть такого не может!
Все стало на свои места, когда из ниши выплыл призрак мальчишки. Удалившись от своего убежища, он призывно замахал руками, глядя аккурат на Дейса. Пахла эта ситуация не особо приятно. Некромант словил взгляд рыжеволосого и тихо покачал головой, но куда там было. Несмотря на отрицательные телодвижения, мужчина произнес:
- Не ходи один. Подожди минуту.
Никуда этот призрак уже не денется, а бросать живых просто так нельзя. Скрепя сердце, Омартрин все же раскошелил остатки маны и соорудил над детьми энергетический барьер, который должен был продержаться достаточное время, чтобы суметь спасти их в случае непредвиденного обвала, пока Лаврейн будет вытаскивать их наружу по одному. Кстати о нем.
- Живых нет, - сообщил Текен'ндар вернувшемуся за следующим ребенком Лави. - Это был призрак. Он что-то хочет показать, Дитмар пошел за ним. У меня против нематериальных сущностей шансов чуть больше, так что я иду с ним. Детей обезопасил, как мог, но лучше не мешкать.
Закончив информирование товарища, Омартрин двинул вслед за Дейсом, уже шагающим вслед за призраком. Вот же нетерпеливый, демоны его подери! Ускорив шаг, дроу довольно быстро поровнялся с парнем. За нематериальным проводником они двигались молча и тишина была нарушена лишь тогда, когда мальчишка просочился сквозь закрытые двери, оставив своих попутчиков одних.
- Будь наготове, - изрек некромант, хотя вслух ему хотелось поинтересоваться о том, что же там может быть по мнению рыжего. Но какой-то глупый вопрос. Ясно же, что ничего хорошего.
Дверь с трудом открылась, противно скрипнув, и открыла взору... лабораторию. На удивление чистую по сравнению со всем остальным, но до дрожи пугающую. Даже Текен'ндару, привыкшему ко всяким мерзостям и спокойно ковыряющемуся в трупах, стало как-то не по себе. Казалось, что кто-то выключил все остальные звуки, оставив лишь глухие звуки шагов непрошеных гостей. То ли остатки звукоизолирующего заклятия, то ли "погружение в атмосферу" с головой. В любом случае было неприятно и как-то липко. Высокие потолки, проросшие тут и там кристаллы, холодные давящие стены, ряды шкафов с чем-то красным.
- Ну надо же. - чуть ли не присвистнул дроу, удивленно моргая целым глазом - Что это за место?
Спросил он у мальчишки-призрака, будто бы надеясь получить ответ. Их проводник был по-прежнему нем. Он лишь указал на стол, заваленный грудой бумаг и какими-то алхимическими склянками. Поддававшись любопытству, некромант приблизился к столу и взял в руки шкатулку с витиеватым узором. Повертев находку, он отложил ее на место и зарылся в бумаги. Помимо алхимических изысканий и чего-то невообразимого, выглядевшего по описанию даже хуже, чем классическая некромантия, нашлись и свитки, которые были похожи на личные дневники. Омартрин быстро пробежал по ним взглядом и скривился.
- Дитмар. Иди сюда. Прочти это.

Дитмар не сомневался, что Омартрин пойдет вместе с ним, хотя мечник и не удивился бы останься дроу рядом с детишками. Впрочем, идти в компании за призраком все спокойнее и веселее, чем одному. Тем более за плачущим призраком.
Вот же угораздило их…
Шли молча. Дитмар мрачно озирался вокруг, и заприметил, что стены покрытые все теми же стременными кровавыми корнями, которые, наверное, и спасают сейчас своды замка от полного разрушения, покрыты еще кое-чем. Гарью. Темные пятна, видневшиеся за корнями, были самой настоящей сажей. Тут был пожар? Кажется, местные говорили про пожар… Или Дитмар уже принимает игры собственного разума за действительность?
Оказавшись перед дверью, Дейс невольно напрягся. Ровно настолько, насколько позволяло раненое и уставшее тело. Он решительно кивнул в ответ на слова Омара, и уже хотел толкнуть дверь, как она, эта самая дверь, стала открываться сама. Дверь открывалась медленно, как бы нехотя, и скрипела совершенно отвратительно.
Рыжик готов был увидеть за дверью многое, но наличие лаборатории он не ожидал. С одной стороны комната выглядела довольно обычно для лаборатории, но с другой стороны была столь жуткой, что Дитмар невольно стал скучать по омаровскому подвалу, хотя и там у него шерсть на загривке становилась дыбом. Тут же… было неприятнее раз в сто.
Проводник молчал, но вопроса Омара не проигнорировал, указав на заваленный стол. Дитмар не был ученым, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что все то, что произошло в замке, началось отсюда. Истоком всей нынешней мерзости является это место. Хотя оно и гораздо чище всего замка в целом.
- В замке был пожар, но это место… - начал было Дитмар, но призрак отвлек его и позвал за собой. Молодой человек заинтересовано наклонил голову и послушно сделал пару шагов, к стене за шкафом. На стене висела картина. Семейный портрет. Красивый семейный портрет, из тех, за которые платят большие деньги и точно не вешают в лаборатории, где он легко может испортиться. Странно.
- Твоя семья, я уже понял, - кивнул парень, глядя на призрачного мальчишку. Мальчишка кивнул, и указал на женщину на портрете. – Аааа, это лаборатория твоей мамы?
Мальчик кивнул. В этот самый момент дроу окликнул Дейса.
- Что, сам читать уже разучился? – осклабился Дитмар, и словно по закону вселенского равновесия его раненое плечо болезненно дернуло. Дитмар понял: мир пояснил ему, что не время для шуток.
Он спокойно принял дневник и стал читать вслух, бегло вырывая строчки из текста:
«Сегодня я узнала, как универсальна кровь – не важно какой расы подопытный, у него есть кровь, которой можно управлять.»
«Как забавно, кровь может менять свое агрегатное состояние прямо в теле. При должном умении можно заставить кровь вскипеть прямо в сосудах или же кристаллизоваться, разрастаясь и питаясь жизнью подопытного. Жаль только, что они слишком громко кричат – мешают сосредоточится.»
«Наконец-то доставили нужные мне кристаллы. Я слишком долго их ждала! От напряжения у меня едва не лопнул мозг. А вот у медленных посыльных лопнул. Будет им уроком….»
«В последнее время слышу голоса. Возможно, это шум крови в ушах?»
«Голоса стали громче.»
«Некромантический ритуал на живой крови… как необычно. Мне о нем рассказали Они. Они удивительно много знают.»
«Дорогой муж говорит, что это опасно, но я хочу провести этот ритуал. Мы станем неуязвимы. И могущественны…»
Странно, дальше записи обрываются. Видимо ритуал не удался. Наверное, тогда и вспыхнул пожар, - задумчиво, но вполне уверенно проговорил Дитмар, оторвав глаза от записей.
Появившийся в двери Лави заставил призрака невольно спрятаться за спину человека. Вот так вот. Смерть смертью, а страх при нас всегда.
- Нашли. А лучше бы не находили. Мама у пацана-то была ебобо, - хмыкнул Дит, и вернулся к дневнику. За исписанной страницей шла пустая, и за ней еще одна и еще одна. Дитмар пролистал дневник, как обычно листают книги в поисках заначеных векселей – быстро, но без особой надежды. Однако, листов через двадцать, записи возобновлялись, но были они уже другими.
- Гляньте. Тут еще. Написано другим почерком.
И Дитмар снова принял на себя роль местного глашатая.
«Этот пожар отнял у меня все. Вчера я пытался взять нож и убить себя, но не смог. Слуги давно покинули это место. Здесь так тихо…»
«Я был уверен, что умер, я ведь лежал на полу, хватал воздух, мое сердце остановилось, я уверен в этом. Но я жив. Пишу эти строчки. Возможно ли такое? И зачем мне эта жизнь?»
«В зеркале я давно не вижу себя. Только ее. Ее лицо, обезображенное сотнями мелких красных кристаллов, впившихся в кожу. Она улыбается. И говорит со мной. Я сошел с ума, это очевидно…»
«Почему ко мне приходит только она? Почему Клавдий не си ней? Она говорит, что его можно вернуть. Что кровь может все. Мой сын… может снова жить, но ему нужно тело…»
«Сюда забредают звери… их я съедаю. А кровь использую чтобы напитать кристалл…»
«Я хочу создать для Клавдия идеальное тело. И чтобы оно было похоже на тело моего дорого сына. У него будут такие же теплые голубые глаза…»
Дальше шли подробности того, как сюда забрел первый мальчишка, и как его, еще живого резали на части, а куски плоти опускали в смесь магически напитанной крови и каких-то реагентов, для сохранения. И было написано, как Инорадий накладывал заклинания, нашептываемые женой с зеркальной поверхности. Заклинания, которые приманивали сюда детей. Но чтобы их активировать нужен был заряд. Тот голубой огонь, что видел гном…
Дальше Дитмар не стал читать. Не смог. Он брезгливо кинул дневник на стол.
- Выходит, что намешалось тут всего и еще другим присыпалось. Сумасшедшая мать экспериментировавшая с магией крови обезумела еще сильнее от свалившейся на нее власти. Пожар от косячного ритуала. Смерть папаши, который так и не понял, что помер он, а к его духу присосалась жена… И эти дети… Вот вам и обратная сторона родительской любви, - он печально посмотрел на молчавший призрак. – Но как это все поможет тебе? Что нам сделать чтобы тебя освободить?
Мальчишка вновь указал на семейный портрет. Мечник вопросительно приподнял бровь, но спрашивать не стал и внимательно посмотрел на портрет. Внезапная мысль посетила его стоило только отметить, что рама портрета чуть скошена. Рыжик взял картину и снял ее со стены, оголив проем в стене, где за магическим мерцающим барьером стояла граненая колбочка с жидкостью красного цвета.
- Твоя кровь?
Призрак кивнул. Дитмар вздохнул. И как за триста лет это кровь и вовсе не превратилась в прах?
- Твой выход Омар, наверное, надо эту кровь расколдовать... или уничтожить... Это все по твоей части, - указав на барьер пожал плечами Дитмар, и почувствовав, как земля под ногами стала легко дрожать, добавил: - И лучше поторопиться. Не хочу копыта откинуть в таком мерзком месте.